Неточные совпадения
— Да, кажется, вот так: «Стройны, дескать, наши молодые джигиты,
и кафтаны на них серебром выложены, а молодой русский офицер стройнее их,
и галуны на нем золотые. Он как тополь между ними; только не расти, не цвести ему в нашем саду». Печорин встал, поклонился ей, приложив
руку ко лбу
и сердцу,
и просил меня отвечать ей, я хорошо знаю по-ихнему
и перевел его ответ.
— Аркадий Макарович, мы оба, я
и благодетель мой, князь Николай Иванович, приютились у вас. Я считаю, что мы приехали к вам, к вам одному,
и оба
просим у вас убежища. Вспомните, что почти вся судьба этого святого, этого благороднейшего
и обиженного человека в
руках ваших… Мы ждем решения от вашего правдивого
сердца!
Она вдруг так быстро повернулась
и скрылась опять за портьеру, что Алеша не успел
и слова сказать, — а ему хотелось сказать. Ему хотелось
просить прощения, обвинить себя, — ну что-нибудь сказать, потому что
сердце его было полно,
и выйти из комнаты он решительно не хотел без этого. Но госпожа Хохлакова схватила его за
руку и вывела сама. В прихожей она опять остановила его, как
и давеча.
— Ну, Лиса Патрикевна, пошла хвостом вилять!.. Я его дождусь, — с
сердцем проговорил Павел
и ударил
рукой по столу. — А, да вот он
и жалует, — прибавил он, взглянув в окошко, — легок на помине. Милости
просим! (Он встал.)
Конечно, не очень-то приняла к
сердцу эти слова Марья Алексевна; но утомленные нервы
просят отдыха,
и у Марьи Алексевны стало рождаться раздумье: не лучше ли вступить в переговоры с дочерью, когда она, мерзавка, уж совсем отбивается от
рук? Ведь без нее ничего нельзя сделать, ведь не женишь же без ней на ней Мишку дурака! Да ведь еще
и неизвестно, что она ему сказала, — ведь они
руки пожали друг другу, — что ж это значит?
И вот тогда, Зиночка, позволите ли вы мне прийти к Дмитрию Петровичу, к вашему глубокочтимому папе,
и просить у него, как величайшей награды, вашу
руку и ваше
сердце, позволите ли?
— Ну, как не понимаете! — недоверчиво сказал Передонов. — Ну, я прямо скажу: Павел Васильевич
просит у вас
руки и сердца.
И я за него
прошу.
— Да, — сказал Володин, — Надежда Васильевна, я
прошу у вас
руки и сердца.
Она не ошиблась в том, что он имел от природы хороший ум, предоброе
сердце и строгие правила честности
и служебного бескорыстия, но зато во всем другом нашла она такую ограниченность понятий, такую мелочность интересов, такое отсутствие самолюбия
и самостоятельности, что неробкая душа ее
и твердость в исполнении дела, на которое она уже решилась, — не один раз сильно колебались; не один раз приходила она в отчаяние, снимала с
руки обручальное кольцо, клала его перед образом Смоленския божия матери
и долго молилась, обливаясь жаркими слезами,
прося просветить ее слабый ум.
— Вот тут я вас усердно
прошу спросить прямо по лестнице, в третьем этаже, перчаточницу Марью Матвеевну; отдайте ей эти цветы
и зонтик, а коробочку эту Лизе, блондинке; приволокнитесь за нею смело: она самое бескорыстнейшее существо
и очень влюбчива, вздохните, глядя ей в глаза да
руку к
сердцу, она
и загорится; а пока au revoir. [До свидания — Франц.]
— Холостая жизнь мне надоела, — объяснял он далее, — я желаю завести семейный уголок!.. Вы мне давно чрезвычайно нравитесь! Вследствие всех сих
и оных обстоятельств я
и прошу вас сказать: согласны ли вы отдать мне вашу
руку и сердце?
Помыслы в
сердце человеческом — глубокая вода, но
и их умел вычерпывать мудрый царь. В словах
и голосе, в глазах, в движениях
рук так же ясно читал он самые сокровенные тайны душ, как буквы в открытой книге.
И потому со всех концов Палестины приходило к нему великое множество людей,
прося суда, совета, помощи, разрешения спора, а также
и за разгадкою непонятных предзнаменований
и снов.
И дивились люди глубине
и тонкости ответов Соломоновых.
Кто молча нуждается, кто
просит, кто
руку протягивает — всякому помоги
и проходи мимо с легким
сердцем.
— Ольга, я об одном
прошу вас, — сказал художник умоляюще
и приложив
руку к
сердцу, — об одном: не мучьте меня! Больше мне от вас ничего не нужно!
— Я вас
прошу и умоляю, — продолжал Иосаф, прижимая
руку к
сердцу, — только об одном: не беспокоиться о вашем деле. Я для вас жизнию готов пожертвовать.
Однажды утром, во время репетиции, он наскоро перекрестился да взял
и пошел к самому Суру в его директорский кабинет: «Господин директор, я имею честь
просить у вас
руку и сердце вашей младшей дочери, мадемуазель Ольги».
— Мадам Сур, я сейчас имел честь
и счастие
просить у господина директора
руку и сердце вашей прекрасной…
Когда встревоженная выходкой Наташи Татьяна Андревна вошла к дочерям,
сердце у ней так
и упало. Закрыв лицо
и втиснув его глубоко в подушку, Наташа лежала как пласт на диване
и трепетала всем телом. От душевной ли боли, иль от едва сдерживаемых рыданий бедная девушка тряслась
и всем телом дрожала, будто в сильном приступе злой лихоманки. Держа сестру
руками за распаленную голову, Лиза стояла на коленях
и тревожным шепотом
просила ее успокоиться.
— Ну, пожалуйста! — говорил он умоляюще, прижимая обе
руки к
сердцу. —
Прошу вас! А насчет меня не беспокойтесь. Я могу спать где угодно, да
и еще не скоро лягу… Сделайте такое одолжение!
Я стала молиться или, вернее,
просить, всей душой
и сердцем просить, умоляя помочь мне, отвести беду. С наивною
и робкою мольбою стояла я перед образом, судорожно сжимая
руки у самого подбородка, так что хрустели хрупкие маленькие пальцы. Судорога сжимала мне горло. В груди закипали рыдания… Я зажимала губы, чтобы не дать вырваться крику исступления… Мои мысли твердили в пылавшем мозгу: «Помоги, Боже, помоги, помоги мне! Я знаю только первые десять билетов!»
— Простите меня, Василий Иваныч, почивать вам мешаю. Может, Господь вас послал нам как ангела — избавителя. Чует мое
сердце: ежели благородный человек не вступится — все пропадет пропадом. Думала я к предводителю обратиться. Да у нас
и предводитель-то какой!.. Слезно вас
прошу… Покойница на моих
руках скончалась. Чуяла она, каково будет ее детищу… В ножки вам поклонюсь.
Раз Владимир Семеныч, вернувшись со службы домой, застал сестру плачущей. Она сидела на диване, опустив голову
и ломая
руки,
и обильные слезы текли у нее по лицу. Доброе
сердце критика сжалось от боли. Слезы потекли
и у него из глаз
и ему захотелось приласкать сестру, простить ее,
попросить прощения, зажить по-старому… Он стал на колени, осыпал поцелуями ее голову,
руки, плечи… Она улыбнулась, улыбнулась непонятно, горько, а он радостно вскрикнул, вскочил, схватил со стола журнал
и сказал с жаром...
—
Прошу великодушно извинить, Алексей Семеныч! — сказал инженер, прижимая
руку к
сердцу. — Я немедленно приму меры,
и все ваши малейшие желания будут исполняемы самым лучшим
и скорым образом.
Но Ранеев, следя очами
сердца за отношениями друг к другу Сурмина
и Лизы, замечал только с одной стороны постоянное искательство
и неудачу в нем, потому что, в противном случае, ничто не помешало бы Андрею Ивановичу
просить руки ее.